Игорь Додон вступил в последний год своего первого и последнего президентского мандата. Его шансы переизбраться на второй срок выглядят нереальными. Он и сегодня уже не президент Молдовы. Формально, должность, которую он занимает, называется так — «Президент Республики Молдова», — но стать президентом Молдовы по-настоящему у него не получилось.
То, что Додон никакой не президент всех граждан, может вызывать только сожаление. Он упустил шанс стать истинным, не номинальным главой государства. После избрания в 2016 году он мог распустить нелегитимный парламент Плахотнюка, получив поддержку всего общества и став национальным героем. Но он предпочел исполнять роль бесполномочного и церемониального президента в государстве, захваченном Плахотнюком, который периодически отключал своего подопечного при помощи «кнопки» захваченного же Конституционного суда. В 2019 году, когда внешние партнеры отправили Плахотнюка скитаться по миру, Додон мог выступить в роли президента, объединившего людей под «зонтиком» право-левой, проевропейско-пророссийско-промолдавской коалиции, которая примирила бы расколотое общество, пораженное проклятием геополитики. Но он опять выбрал личные интересы, предпочел остаться президентом ПСРМ, который представляет лишь одну треть общества. Из этого гетто, в которое он сам себя загнал, Додон снова ведет общество на политические баррикады очередной кампании по выборам президента.
Ни Додона, ни Майю Санду, ни других потенциальных участников президентских выборов не смущает, что решение Конституционного суда от 4 марта 2016 года о «восстановлении» прямых выборов главы государства, как считают очень многие, было незаконным. Им не достает ни правосознания, ни совести, чтобы хотя бы формально обратиться в КС и Венецианскую комиссию с просьбой разъяснить, насколько легитимным будет проведение еще одних президентских выборов по правилам Плахотнюка. Борьба за власть, амбиции, тщеславие перевешивают элементарные порядочность и здравый смысл. Они все уже видят себя кандидатами в президенты и самим главой государства. Додон точно видит. Но 2020-й — это последний год, когда он занимает кресло президента. Теоретически, он может выиграть выборы только с первого тура, но такого подарка ему никто не сделает. Во втором туре у него шансов нет. Он умудрился растерять всех союзников и нажить массу врагов, за что ему и придется скоро окончательно расплатиться.
В первом туре президентских выборов 30 октября 2016 года Додон получил 48% (680 тысяч голосов), и это при том, что в тех выборах не участвовал Ренато Усатый, а Демократическая партия сняла своего кандидата Мариана Лупу с гонки, на словах, в пользу Санду, но на самом деле в пользу Додона. Эти два фактора добавили Додону в первом туре минимум 20%. В этом году дарить ему подобные гостинцы никто не собирается.
Во втором туре прошлых выборов 13 ноября 2016 года Додон получил 52,11% (834 тысячи голосов). Санду увеличила свой результат во втором туре до 47,89% (766 тысяч голосов) с 39% (549 тысяч голосов) в первом туре. Додон добавил 18 тысяч голосов в Гагаузии, 10 тысяч голосов в Приднестровье, 12 тысяч голосов в диаспоре, остальные 114 тысяч голосов он получил в других регионах, где на него в полную силу работал административный и партийный аппарат Плахотнюка. Санду в Гагаузии и Приднестровье не добавила ничего, но зато увеличила свой результат в диаспоре на 68 тысяч голосов, и еще на 149 тысяч в других регионах Молдовы. Во втором туре резерв Додона составил чуть более 4%, Санду прибавила почти 9%,
За три с лишним года ситуация сильно изменилась, и не в пользу Додона.
Опрос Международного республиканского института IRI в октябре 2016 года давал Додону 30%, Лупу — 12%, Санду и Нэстасе — по 13%.
Опрос IRI в декабре 2018 — январе 2019 годов давал ПСРМ на парламентских выборах 35%, ДПМ — 13%, PAS – 12%, DA – 8%, Шору — 4%. «Дружественная» ПСРМ Ассоциация социологов и демографов прогнозировала результат социалистов на уровне 49,6%. В реальности в общенациональном округе ПСРМ получила 31,15%, ACUM — 26,84%, ДПМ — 23,62%, ПШ — 8,32%.
Опрос IRI в мае-июне 2019 года давал ПСРМ на местных выборах 29%, ДПМ — 10%, PAS — 21%, ПШ — 4%, DA – 3%. АСД предсказывала результат ПСРМ на уровне 43%. Реальные результаты по выборам в районные и муниципальные советы оказались следующими: ПСРМ — 28,51%, ДПМ — 25,27%, ACUM – 23,04%, ПШ — 4,93%.
По опросу IRI, проведенному в ноябре-декабре 2019 года, если бы парламентские выборы состоялись сегодня, ПСРМ получила бы 29%, PAS – 21%, ДПМ — 10%, ПШ — 4%, DA, «Наша партия» и ПКРМ — по 3%.
В последние годы личный рейтинг Додона падал, а Санду рос. По трем последним опросам IRI, на конец 2018 года, на начало и на конец 2019 года, Додону доверяли, соответственно, 31%, 26% и 24%, Санду — 14%, 9% и 24%. Санду догнала Додона по уровню доверия. На вопрос, положительно или отрицательно они оценивают деятельность Додона, по этим трем опросам респонденты дали следующие ответы: +49%/-48%, +55%/-42%, +40%/-53%. У Санду, соответственно, +30%/-64%, +27%/-65%, +34%/-57%.
Избиратели не оценили эгоизм Додона, который сломал альянс ПСРМ-ACUM, чтобы получить полный контроль над властью при поддержке ДПМ. По рейтингам президента и ПСРМ сильно бьют коррупционные скандалы, в которых замешаны сам Додон, его семья и ближайшее окружение. Сегодня Додон контролирует и администрацию президента, и парламент, и правительство, но это палка о двух концах, потому что он фактически единолично и отвечает за все, что происходит в стране. Получится сделать что-то хорошее — это пойдет ему в плюс, не получится — в минус. К тому же, очень большой вопрос, перевесит ли позитив, которого может добиться такая власть, негатив по отношению лично к Додону, который в любом случае будет нарастать, прежде всего, из-за обвинений в коррумпированности. В мире полно примеров, когда президенты или премьеры той или иной страны добивались замечательных успехов в развитии экономики, но в итоге все равно оказывались за решеткой по обвинению в коррупции.
После создания де-факто коалиции ПСРМ-ДПМ в ноябре 2019 года США, ЕС и Румыния отказали Додону в поддержке. Запад открыто продвигает в президенты Санду.
Неограниченных административных, медийных, финансовых ресурсов Додона уже не хватает для того, чтобы удерживать его рейтинги. Он рассчитывает переломить негативный тренд при помощи «тяжелой артиллерии» в виде российских кредитов на инфраструктуру, визита в Москву на празднование 75-летия Победы 9 мая, визитов Патриарха Московского и всея Руси и президента России в Молдову. Пока не понятно, что из всего этого Додон реально получит перед выборами, но даже если он получит от Москвы все, что желает, вовсе не факт, что и это поможет ему переизбраться на второй срок. Логика политической борьбы внутри самой Молдовы — в первом туре Додон еще не президент, а во втором он уже не президент — на фоне обструкции со стороны Запада и коррупционных скандалов пока перевешивают любые возможные электоральные комбинации с участием России. Если Додон сам добровольно отказался быть настоящим президентом для всех граждан, вряд ли его уже спасут любые внешние подпорки.
В нулевые годы все задавались вопросом «Есть ли жизнь после Воронина?». До недавних пор точно так же спрашивали «А есть ли жизнь после Плахотнюка?». Ничего, жизнь не остановилась. Стала ли она лучше или хуже, и по каким причинам — это другой вопрос, — но жизнь продолжилась. Продолжится она и после Додона.
